Рейтинг: 4.6/5.0 (1893 проголосовавших)Категория: Руководства
50 лет назад, 14 октября 1964 года, началась эпоха Брежнева – пленум ЦК КПСС избрал его первым секретарем ЦК партии
Восемнадцать лет правления Леонида Ильича называли «застоем» и «золотым веком», при этом многие уроки внешнеполитического курса тех лет до сих пор не усвоены.
Между тем сегодня они актуальны – ведь политика Запада по отношению к России довольно циклична.
Леонид Брежнев не особенно стремился к высшей власти – то, что он стал руководителем СССР, было во многом стечением обстоятельств.
К весне 1964 года поведение советского лидера Никиты Хрущева очень сильно беспокоило его коллег по руководству страной. Находившийся уже почти десять лет на вершине власти (до января 1955-го большинство воспринимало как советского лидера премьера Маленкова) Никита Сергеевич все больше и больше отрывался от реальности.
Бесконечные эксперименты с управленческим аппаратом, сказывавшиеся на работе всей страны, самоуправство во внешней политике, а главное, грубое игнорирование мнения специалистов и коллег по Политбюро – все это привело к тому, что в руководстве партии решили отправить Хрущева на пенсию.
Благо процедура избрания первого секретаря позволяла это сделать достаточно спокойно – после нескольких месяцев закулисных переговоров с региональными руководителями несколько членов Политбюро собрали внеочередной пленум ЦК. А накануне на заседание Политбюро был вызван отдыхавший на юге Хрущев – ему в лицо высказали массу претензий и предложили написать заявление об уходе на пенсию.
Пораженный Хрущев не стал сопротивляться – один раз, в 1957 году, в аналогичной ситуации ему удалось переиграть решение Политбюро, получив поддержку пленума ЦК, но сейчас его критиковали те же, кто поддерживал семь лет назад. 70-летний Хрущев был снят со всех постов – формально «по состоянию здоровья», хотя в самом постановлении пленума говорилось о нарушении ленинских принципов коллективного руководства и волюнтаризме (выражение, заменявшее обычное русское слово «самодурство»).
Его должности главы правительства и первого секретаря разделили между Алексеем Косыгиным и Леонидом Брежневым. 60-летний Косыгин обладал, несомненно, большим опытом работы на федеральном уровне – этот питерец был из «сталинских наркомов»: он впервые стал одним из заместителей Сталина еще в 1940 году. А 58-летний Брежнев больше шел по партийной линии – хотя и воевал, и руководил оборонкой, а в начале 60-х четыре года был формальным главой государства, возглавляя Президиум Верховного Совета. Его избрание на место Хрущева во многом было предопределено тем, что он был явным сторонником работы в команде – советские руководители совершенно искренне захотели восстановить коллективное руководство, которое существовало в первые годы после смерти как Ленина, так и Сталина.
В первые годы так и было: Косыгин руководил экономикой, а Брежнев – партией. Внешняя политика также была общим делом – например, в 1967-м на встречу с президентом США Джонсоном (единственный личный контакт глав двух государств за период с 1962 по 1972 годы) поехал Косыгин, а не Брежнев.
Но к концу 60-х Брежнев, набравшийся опыта и укрепивший свое положение в партии, стал уже однозначно «первым лицом». Тогда же у него начал появляться вкус к международным делам – с начала 70-х Брежнев начинает наносить визиты уже не только в соцстраны: он посещает Индию, ФРГ, США, Францию. Теперь уже он символизирует для остального мира СССР – и его личные взгляды начинают сказываться на определении внешнеполитического курса.
Собственно говоря, всю вторую половину 60-х США и СССР находились в состоянии не простой жесткой конфронтации, но и неофициальной войны на третьей территории – во Вьетнаме. Наши военспецы помогали вьетнамской армии биться с американцами – и все отношения Вашингтона и Москвы сводились к обмену взаимными обвинениями в глобальной экспансии.
СССР действительно наступал – точнее, активно помогал всем тем, кто хотел освободиться от удушающих объятий Запада, будь то в Африке или Латинской Америке. Но, в отличие от США, Москва не вела наступательных войн – поддерживая партизан в колониальных странах или правительства в уже освободившихся, СССР не ставил себе задачу «сокрушения империализма в его логове». Принцип мирного сосуществования двух систем, сформулированный еще Лениным (а после войны подтвержденный и Сталиным), никто не отменял. Для Москвы было важно упрочить геополитические позиции социалистического блока, то есть самой России – при этом никто не хотел провоцировать коммунистические партии на взятие власти (даже в Афганистане в 1978 году это произошло вовсе не по приказу Москвы).
Недостаточная жесткость, мягкотелость в отношениях с миром капитала была, кстати, одной из важнейших причин нашей ссоры в начале 60-х с главным союзником – с китайцами, хотя большую роль, конечно, сыграло хрущевское неуклюжее поведение, и первым же шагом Брежнева и Косыгина после смещения Хрущева стало приглашение китайской делегации для переговоров о примирении.
Второй человек в КНР, премьер Чжоу Эньлай, прилетел в Москву уже через три недели, на годовщину Октябрьской революции – но еще до начала переговоров они были практически сорваны, когда подвыпивший министр обороны СССР Малиновский подошел на торжественном приеме к китайцам и стал предлагать им последовать примеру советских руководителей, чтобы восстановить добрые отношения – «мы своего старого хрыча прогнали, теперь ваша очередь». Никакими извинениями Брежневу не удалось изменить впечатление китайцев – они посчитали, что, как и прежде, Москва намерена понукать Пекином.
Срыв примирения СССР и Китая был одним из болезненных провалов нового советского коллективного руководства – и в 1965-м в Пекин поехал Косыгин, но и у него ничего не получилось. Две страны вместе помогали Вьетнаму воевать с США – при этом отношения между ними только накалялись, дойдя в 1969-м до боев на Даманском. И снова в Пекине оказался Косыгин – но никакого примирения не состоялось. А вот с американцами, главным мировым империалистом, китайцы неожиданно стали размораживать отношения – они пошли навстречу движению Вашингтона, и в 1971 году в Пекин прилетел президент Никсон.
Это, естественно, обеспокоило Москву – и на следующий год состоялся первый в истории визит американского президента в СССР. Штаты хотели сохранить свою роль лидера западного мира, но при этом выстроить новую архитектуру безопасности, уйти из Вьетнама. Однако в Вашингтоне боялись советской экспансии – слишком долго там на полном серьезе считали, что в Москве только и ждут удобного повода для марш-броска к Ла-Маншу. Оснований для этого у США не было – даже хрущевская авантюра с ракетами на Кубе носила оборонительный, а не наступательный характер – но там уже привыкли «бояться» СССР. В Москве тоже не верили США – и у нас были для этого реальные поводы.
Американцы вели во Вьетнаме абсолютно империалистическую войну, они называли коммунизм главной угрозой человечеству, а СССР – агрессором, обвиняли нас в оккупации Восточной Европы, учили нас жить и вмешивались в наши внутренние дела. Идеологическое противостояние двух систем никто не отменял, и в СССР не собирались от него отказываться – но, в отличие от Вашингтона, в Москве вовсе не были настроены на уничтожение противника или подрыв его изнутри. Укрепление позиций СССР в мире там считали объективным процессом – мир меняется, Запад отступает из Азии и Африки, антиимпериалистические и социалистические идеи приобретают все больше сторонников, и надо только грамотно этим пользоваться.
Как только в Москве увидели, что Никсон готов улучшать отношения, смягчать напряженность – ответные действия не заставили себя ждать. СССР был не против договоренностей – началась разрядка. Ее символом стал Брежнев – и как политик, и как фронтовик он был действительно миролюбивым человеком.
Почти все 70-е годы прошли под знаком разрядки – существенно улучшились отношения СССР со странами Западной Европы (трубопроводы появились как раз тогда), неплохо поначалу складывались дела и с США, хотя последнего самостоятельного президента США Никсона «съела» американская элита.
При этом СССР и США жестко противостояли друг другу в остальном мире – особенно на Большом Ближнем Востоке и в Африке. Тенденция при этом была четкая: влияние Запада падало, а СССР – росло, десятки стран искали в Москве опору в борьбе за реальную, а не формальную независимость. Брежнев принимал в Москве Каддафи и Саддама Хусейна, Сальвадора Альенде и Агостиньо Нето.
Москва выдвигала как главный лозунг антиимпериализм – поддержку борьбы всех народов за освобождение от неоколониализма, но вовсе не сводила отношения к безвозмездной помощи. Кроме реального геополитического интереса, в каждой из стран-союзников у СССР был и вполне понятный экономический интерес – другое дело, что у нас просто не было в нужном колчестве мощностей и специалистов, чтобы везде быстро начинать, например, освоение и добычу полезных ископаемых. Но задел на будущее при Брежневе был создан колоссальный.
В конце 70-х разрядка была окончательно похоронена – США очень болезненно воспринимали как улучшение отношений СССР с Западной Европой, так и все новые и новые собственные потери в третьем мире. Они уже с трудом удерживали ситуацию в «своей» Центральной Америке – в 1978-м потеряли Никарагуа, а в 1979-м – Гренаду. В начале 1979-го советский союзник Вьетнам занял Камбоджу и отразил китайское нападение, произошла революция в важнейшем американском союзнике – Иране, и, хотя СССР не имел к ней никакого отношения, Вашингтон (в котором внешней политикой тогда руководил Збигнев Бжезинский) решил, что отступать некуда. К тому времени отношения с Москвой и так были обострены – администрация Картера постоянно учила Брежнева тому, как нужно обращаться с диссидентами, то есть банально вмешивалась в наши внутренние дела. И хотя летом 1979-го в Вене Брежнев в первый и последний раз встретился с Картером, разрядка закончилась вместе с семидесятыми.
12 декабря 1979 года НАТО приняло решение о развертывании в Европе ракет «Першинг-2» – как бы в ответ на размещенные несколькими годами ранее советские ракеты. Это решение открывало новый этап гонки вооружений и имело немало противников в Западной Европе – так что США нужен был повод для того, чтобы напугать европейцев, да и в целом перейти в контрнаступление на и так уже «зарвавшийся» Кремль. Меньше чем через две недели этот повод был найден – СССР ввел войска в Афганистан.
Они вошли по просьбе законного правительства, в соответствии с договором, да и сам Афганистан уже долгие годы был дружественной нам страной – но США воспользовались этим для того, чтобы начать новый виток холодной войны. Вашингтон обвинил СССР в агрессии, ввел экономические санкции и объявил бойкот московской Олимпиаде, заставив присоединиться к блокаде Западную Европу, Канаду и Японию.
Ввод войск в Афганистан был отчасти спровоцирован игрой самих США – после начала вялотекущей гражданской войны в Афганистане Штаты стали поддерживать антиправительственные силы. Збигнев Бжезинский признал это только спустя 20 лет – добавив, что он-де предупреждал Картера, что такая поддержка может привести к советскому вторжению. При принятии решения о вводе войск для Брежнева и его коллег Устинова, Громыко и Андропова главным аргументом действительно было то, что в результате хаоса в Афганистане могут оказаться американцы – они только что потеряли Иран и всячески использовали пакистанскую территорию для дестабилизации ситуации в Афганистане.
До гражданской войны Афганистан довели не советские советники, а неумелое управление пришедших к власти за полтора года до этого местных коммунистов – но Москва не могла не вмешиваться, рискуя получить на наших южных границах режим, недружественный СССР. Последним аргументом в пользу войск стала информация о том, что новый афганский лидер Хафизулла Амин, которого и так подозревали в связях с ЦРУ, встречался с американцами.
Афганистан болезненно дался Брежневу – тем более когда стало ясно, что наша армия вовлекается там в настоящую войну: США быстро организовали снабжение и обучение моджахедов, привлекая к этому как саудовские деньги, так и китайское оружие. Брежнев не хотел войны – но и бросить Афганистан было уже невозможно. Вскоре начался польский кризис – но в декабре 1981-го, когда уже казалось, что Польша слетает с катушек, генерал Ярузельский сумел самостоятельно навести там порядок.
Брежнев умер в ноябре 1982 года (он просился в отставку с 1976 года, когда пережил клиническую смерть, но не отпускали) – война в Афганистане к этому времени шла уже три года. Отношения с США были крайне напряженными, связи с Западной Европой существенно подорваны, гонка вооружений набирала обороты. Но СССР вовсе не был обречен ни на развал, ни на проигрыш в холодной войне – выход из того витка противостояния с Западом неизбежно произошел бы и без сдачи внешнеполитических позиций. Контакты на высшем уровне с ФРГ и Францией не прерывались и после Афганистана – Рейгану не удалось изолировать Брежнева от Шмидта и Жискара Д'Эстена, и только Тэтчер была верна англосаксонскому крестовому походу.
Впрочем, и тогда Вашингтоном и Лондоном больше двигал страх перед мифической советской угрозой, чем вера в то, что своими действиями они сумеют как-то повлиять на политику СССР. Первые встречи Горбачева с Рейганом в 1985–1986 годах показали готовность США к новой разрядке – американцы точно так же, как и мы, бились на пределе возможностей.
Холодная война в любом случае получила бы новую и, вполне вероятно, достаточно длительную передышку – даже если бы дальше Горбачев не перешел к самодурству во внутренней политике, ослабившему СССР, не превратился бы в Хрущева, начав игнорировать своих более опытных и разумных коллег и во внешнеполитических делах, не пришел к банальной сдаче геополитических позиций.
Брежнев пришел к власти во время напряженных отношений с США и ушел из жизни в момент одного из пиков холодной войны – при этом его политика и курс не особенно менялись. Он последовательно отстаивал интересы своей страны, боролся за расширение ее влияния, поддерживая старых союзников и работая над приобретением новых, но при этом вовсе не стремился влезать в военные авантюры или конфликты. США за время его правления несколько раз меняли свою риторику – от миролюбивой до агрессивной, но всегда их вмешательство во внутренние дела других стран мира (как военное, так и тайное) было на порядок большим, чем так сильно разрекламированная ими «коммунистическая экспансия».
Но при этом во времена Брежнева США были падающей силой, а СССР – восходящей, и этот процесс американцы не смогли остановить даже своей попыткой блокады в начале 80-х. Если бы после Брежнева и Андропова (пробывшего у власти всего 15 месяцев) у власти оказался не больной Черненко и глупый Горбачев, а сильный и умный лидер, мы сохранили бы не только страну, но и свое геополитическое влияние. У истории, конечно, нет сослагательного наклонения – но роль личности в ней никто не отменял.
Сейчас падающие США вновь собираются сокрушить нас как «империю зла» – и, хотя Россия слабее СССР, у нас сегодня не только больше потенциальных союзников, чем это было даже в советские годы, но есть и еще одно, самое важное преимущество. Путин не только столь же опытен, как и Брежнев, но еще и полон сил и энергии – при этом на Западе бойцов уже не осталось.
Коллективное руководство или Общность лидерства. считался идеальной формой управления в Союзе Советских Социалистических Республик (СССР) и другие социалистические государства, поддерживающие коммунизм. Его главная задача состояла в том, чтобы распределить полномочия и функции среди Политбюро. Центрального комитета и Совета министров. чтобы препятствовать любым попыткам создать индивидуальное господство над советской политической системой советским лидером, такой как тот замеченный при правлении Джозефа Сталина. На национальном уровне сердцем коллективного руководства был официально Центральный комитет коммунистической партии. Коллективное руководство характеризуется, ограничивая полномочия Генерального секретаря и Председателя Совета Министров. столь же связанного с другими офисами, увеличивая полномочия коллективов, такие как Политбюро.
Владимир Ленин был, согласно советской литературе. прекрасному примеру лидера, выносящего решение в пользу коллектива. Правление Сталина характеризовалось индивидуальным господством, которое было глубоким нарушением внутренней партийной демократии и коллективного руководства; это сделало его лидерство очень спорным в Советском Союзе после его смерти в 1953. На 20-м Партийном Конгрессе господство Сталина подверглось критике как «культ личности». Никита Хрущев. преемник Сталина, поддержал идеал коллективного руководства, но только управлял коллективным способом, когда это подошло ему. В 1964 Хрущев был выгнан из-за его игнорирования коллективного руководства и был заменен на его постах Леонидом Брежневым так же Первый Секретарь и Алексеем Косыгиным как Премьер-министр. Коллективное руководство было усилено в течение лет Брежнева и более позднего господства Юрия Андропова и Константина Черненко. Реформы Михаила Горбачева помогли породить фракционность в пределах советского руководства, и члены фракции Горбачева открыто не согласились с ним в ключевых вопросах. Фракции обычно не соглашались о том, как мало или сколько реформы было необходимо, чтобы омолодить Советскую власть.
История Первые годыСоветские идеологи полагали, что Владимир Ленин. первый советский лидер. думал, что только коллективное руководство могло защитить Сторону от серьезных ошибок. Джозеф Сталин. который объединил его власть после смерти Ленина в 1924, продвинул эти ценности; однако, вместо того, чтобы создать новое коллективное руководство, он создал деспотичное лидерство. сосредоточенное вокруг себя. После смерти Сталина (5 марта 1953), его преемники, соперничая за контроль над советским руководством. продвинули ценности коллективного руководства. Георгий Маленков. Лаврентий Берия и Вячеслав Молотов немедленно сформировали коллективное руководство после смерти Сталина, но она разрушилась, когда Маленков и Молотов обманули Берию. После ареста Берии (26 июня 1953), Никита Хрущев объявил коллективное руководство как «высший принцип нашей Стороны». Он далее заявил, что только решения, одобренные Центральным комитетом (CC). могли гарантировать хорошее лидерство для стороны и страны. В действительности, однако, Хрущев способствовал этим идеям так, чтобы он мог завоевать достаточно поддержки, чтобы удалить его противников из власти, прежде всего премьер-министра Маленкова, который ушел в отставку в феврале 1955.
Хрущев подверг критике правление Сталина во время 20-го Конгресса коммунистической партии Советского Союза как «культ личности». Он обвинил Сталина в сокращении действий Стороны и завершении Партийной демократии среди других. За эти три года после смерти Сталина Центральный комитет и Президиум (Политбюро) работали последовательно, чтобы поддержать коллективное руководство, потерянное при Сталине. Правление Хрущева как Первый Секретарь осталось очень спорным всюду по его правлению в Партийном руководстве. Первая попытка свергнуть Хрущева прибыла в 1957, когда Anti-Party Group обвинила его в индивидуалистическом лидерстве. Удачный ход потерпел неудачу, но положение Хрущева слабело решительно. Однако Хрущев продолжал изображать свой режим как «правление коллектива» даже после становления Председателем Совета Министров (Премьер-министр Советского Союза), заменяя Николая Булганина .
Общность лидерстваБольшинство Западных наблюдателей полагало, что Хрущев стал главой государства Советского Союза к началу 1960-х, даже если это было далеко от правды. Президиум, который вырос, чтобы негодовать на стиль лидерства Хрущева и боялся индивидуального господства Мао Цзэдуна и растущего культа личности в Китайской Народной Республике. начал агрессивную кампанию против Хрущева в 1963. Эта кампания достигла высшей точки в 1964 с заменой Хрущева в его офисах Первого Секретаря Леонидом Брежневым и Председателя Совета Министров Алексеем Косыгиным. Брежнев и Косыгин, наряду с Михаилом Сусловым. Андреем Кириленко и Анастасом Микояном (замененный в 1965 Николаем Подгорни ), были избраны в их соответствующие офисы, чтобы сформировать и привести функционирующее коллективное руководство. Одной из причин изгнания Хрущева, как Суслов сказал ему, было его нарушение коллективного руководства. С удалением Хрущева коллективное руководство снова похвалили Советские средства массовой информации. и это, как утверждали, было возвращением к «ленинским нормам Партийной жизни ». В пленуме, который выгнал Хрущева, Центральный комитет запретил любому единственному человеку занимать пост Генерального секретаря и Премьер-министра одновременно.
Лидерство обычно упоминалось как лидерство «Брежнева-Косыгина», вместо коллективного руководства, Первым Миром medias. Сначала, не было никакого ясного лидера коллективного руководства, и Косыгин был главным экономическим администратором, тогда как Брежнев был прежде всего ответственен за оперативное управление партийными и внутренними делами. Положение Косыгина было позже ослаблено, когда он ввел реформу в 1965. которая попыталась децентрализовать советскую экономику. Реформа привела к обратной реакции с Косыгиным, теряющим сторонников, потому что много высокопоставленных должностных лиц заняли все более и более антиреформистскую позицию из-за Пражской весны 1968. Когда годы прошли, Брежневу дали все больше выдающегося положения, и к 1970-м он даже создал «Секретариат Генерального секретаря», чтобы усилить его положение в пределах Стороны. На 25-м Партийном Конгрессе Брежнев был, согласно анонимному историку, которого похвалили в пути, который превысил похвалу, предоставленную Хрущеву перед его удалением. Брежнев смог сохранить поддержку Политбюро, не введя те же самые широкие меры по реформе, как замечено во время правления Хрущева. Как отмечено иностранными чиновниками, Брежнев чувствовал себя «обязанным» обсудить непредвиденные предложения с Политбюро прежде, чем ответить на них.
Более поздние годыПоскольку здоровье Брежнева ухудшилось в течение конца 1970-х, коллективное руководство стало еще более «коллективным». Смерть Брежнева не изменяла равновесие сил никаким радикальным способом, и Юрий Андропов и Константин Черненко были обязаны протоколом управлять страной тем же самым способом как Брежнев. Когда Михаил Горбачев был избран в положение Генерального секретаря в марте 1985, некоторые наблюдатели задались вопросом, мог ли бы он быть лидером, чтобы преодолеть ограничения коллективного руководства. Повестка дня реформы Горбачева преуспела в том, чтобы изменить советскую политическую систему для пользы; однако, это изменение сделало его некоторыми врагами. Многие самые близкие союзники Горбачева не согласились с ним на том, какие реформы были необходимы, или насколько радикальный они должны быть.
Анализ Советские оценкиСогласно советской литературе. Центральный комитет а не Политбюро был сердцем коллективного руководства на национальном уровне. На поднациональном уровне все органы Стороны и правительства должны были сотрудничать, чтобы гарантировать коллективное руководство вместо только Центрального комитета. Однако как со многими другими идеологическими тезисами, определение коллективного руководства было применено «гибко ко множеству ситуаций». Делая Владимира Ленина пример правителя, выносящего решение в пользу коллектива, может быть замечен как доказательство этой «гибкости». В некоторых советских идеологических проектах коллективное руководство может быть по сравнению с коллегиальным лидерством вместо руководства коллектива. В соответствии с советским учебником, коллективное руководство было:
В отличие от фашизма, который защищает индивидуальное господство. Ленинизм защищает внутреннее партийное демократическое коллективное руководство. Следовательно, идеологическое оправдание коллективного руководства в Советском Союзе было легко оправдать. Физическая ненадежность политического руководства при Сталине и политическая ненадежность, которая существовала во время господства Хрущева, усилили желание политического руководства гарантировать правление коллектива, и не того из человека. Коллективное руководство было стоимостью, которая высоко уважалась во время Сталина и господства Хрущева, но оно было нарушено на практике.
Внешние наблюдателиРичард Левентэл. немецкий преподаватель, полагал, что Советский Союз развился из того, чтобы быть тоталитарным государством при правлении Джозефа Сталина в систему, что он назвал «посттоталитарный авторитаризм», или «авторитарную бюрократическую олигархию», в котором советское государство осталось всемогущим в теории и очень авторитарным на практике. Однако это действительно значительно уменьшило масштаб репрессии и позволило намного больший уровень плюрализма в общественную жизнь. В газете 1960 года Левентэл написал, что индивидуальное лидерство было «нормальным правлением линии в однопартийном государстве». Большинство Первых Мировых наблюдателей было склонно соглашаться с Левентэлом на том основании, что коллективное руководство в авторитарном государстве было «неотъемлемо неосуществимо» на практике, утверждая, что коллективное руководство будет рано или поздно всегда сдаваться для индивидуального правила. В различной интерпретации Советский Союз, как замечалось, вошел в периоды «олигархии» и «ограничено-личного правила». Олигархия, в том смысле, что никакой человек не мог «предотвратить принятие политики, в которой он может быть отклонен», была замечена как нестабильная форма правления. «Ограничено-личное правило», в отличие от «личного правления Джозефа Сталина », было типом управления, в котором основное решение определения политики не могло быть принято без согласия лидера. в то время как лидер должен был терпеть некоторую оппозицию своей политике и его лидерству в целом.
Историк Т. Х. Ригби утверждал, что советское руководство настраивало сдержки и противовесы в пределах Стороны, чтобы гарантировать стабильность коллективного руководства. Один анонимный историк пошел, насколько утверждать, что коллективное руководство было обязано одержать победу в любой будущей советской политической системе. Профессор Джером Джилисон утверждал, что коллективное руководство стало «нормальным» правящим образцом Советского Союза. Он утверждал, что Сторона успешно настроила сдержки и противовесы, чтобы гарантировать непрерывность советского руководства. Правление Хрущева было, согласно Джилисону, доказательство, что индивидуальное господство в советской политике закончилось. Как он отметил, Хрущев «был вынужден отступить от просто от ранее установленных положений». «Серые мужчины» партийной бюрократии, Джилисон верил, должны были стать будущими советскими лидерами. Деннис Росс. американский дипломат, полагал, что последнее лидерство Brezhnev-эры развилось в «правление комитета», указав на несколько коллективных решений Политбюро как на доказательства. Серый Ходнетт. другой аналитик, полагал, что «более бесплатная коммуникация» и «доступ к соответствующей официальной информации» в течение Эры Брежнева способствовали укреплению коллективного руководства Политбюро.
Согласно Томасу А. Бейлису, автору Управления Комитетом: Коллегиальное Лидерство в Продвинутых Обществах. существование коллективного руководства происходило из-за отдельных Членов политбюро, увеличивающих их собственные положения, усиливая коллектив. Эллен Джонс, педагог, отметила, как каждый Член политбюро специализировался на своей собственной области и действовал как представитель той области в Политбюро. Поэтому, коллективное руководство было разделено на Сторону и правительство установленные и организационные линии. Доминирующая фракция, Джонс верил, действовала как правительство «коалиции» нескольких социальных сил. Это развитие принудило некоторых полагать, что Советский Союз развился в neo-corporatism. Некоторая советская фракционность. которой верят, чтобы быть «феодальным в характере». Личные отношения были созданы, чтобы гарантировать обслуживание и поддержку. «Личная фракционность», как Бейлис называет его, могла или усилить или ослабить большинство коллективного руководства.
В 1974 Роберт Осборн написал, что коллективное руководство не обязательно означало, что Центральный комитет, Политбюро и Совет министров были политическими, равняется без ясной ведущей фигуры. Бейлис полагал, что пост Генерального секретаря мог быть по сравнению с офисом премьер-министра в Вестминстерской системе. Генеральный секретарь в советской политической системе действовал как ведущий брокер на сессиях Политбюро и мог считаться «Лидером партии» из-за его навыков ведения переговоров и успешной тактики, которая сохранила поддержку Политбюро. Другими словами, Генеральный секретарь должен был сохранить согласие Политбюро, если бы он хотел остаться при исполнении служебных обязанностей.
Примечания БиблиографияСовершенствование структуры государственного управления
В 1964 году было ликвидировано разделение партийных структур на сельские и промышленные.В 1965 году снова воссозданы отраслевые министерства, распущены совнархозы. Введён Народный контроль. Были созданы единый госплан, Госснаб, Госкомцентр СССР.Введено так называемое « коллективноеруководство» - то есть единая система руководства: министерства + ведомства + Секретариат Ц К + Политбюро.Результаты деятельности :была усовершенствована система государственного управления, воссоздано единое руководство, что значительно улучшило планирование и корректирование развития экономики страны в целом.
Дальнейшее повышение роли партии в руководстве страны.
В 1977 году была принята новая Конституция СССР (« брежневская»). В ней в статье 6 отмечалась особая роль коммунистической партии как руководящей и направляющей силы в развитии общества.В политической системе усилилось влияние бюрократического аппарата, процветало употребление в личных целях служебного положения, казнокрадство, взяточничество, очковтирательство.Усилилась борьба с инакомыслием. Против активистов правозащитного движения применялись репрессивные меры.Период «оттепели» закончился в 1965 году, когда судили писателей А.Синявского и Ю. Даниэля. Гонениям подвергались некоторые деятели культуры, которые были вынуждены покинуть страну: писатели А.Солженицын, В.Максимов, И.Бродский. В.Аксёнов, скульптор Э.Неизвестный, кинорежиссёр А.Тарковский, музыканты М.Растропович и Г.Вишневская.
Результаты деятельности. партия оставалась руководящей силой общества, продолжалось сращивание государственного аппарата с партийным.
Меры по оздоровлению экономики страны.
Инициатором преобразований был Косыгин А.Н. – Председатель Совета министров СССР.Значительно сократилось количество показателей, по которым государство планировало экономику. Среди них: объём реализованной продукции, фонд заработной платы, рентабельность и другие (из 30 осталось 9 показателей).Впервые предприятия получили небывалую свободу действий: они могли планировать темпы роста производства, снижения себестоимости, повышение заработной платы. Появлялся фонд. который предприятия использовали для решения социальных задач. Именно во времена Брежнева было построено множество пионерских лагерей, баз отдыха для работников.Результаты деятельности. появилась заинтересованность предприятий в результатах труда. Однако все изменения проводились в рамках командно-административной системы. К концу деятельности Брежнева показатели резко упали. что позволяет говорить о периоде «застоя» в стране. В экономике появились явления стагнации, всё больше средств поглощал ВПК(военно-промышленный комплекс), страна стала отставать от других государств.
Отказ от критики Сталина.
Брежнев Л.И. отличался консервативностью взглядов. При нём на убыль пошёл процесс развенчания культа личности Сталина, началась реабилитация его имени. Даже о 20 съезде старались мало упоминать. Процесс реабилитации репрессированных тоже пошёл на убыль.Результаты деятельности. в стране был приостановлен процесс демократизации общества, период « оттепели» закончился.
Дальнейшее развитие сельского хозяйства. Проведение мер, способствующих увеличению показателей.
В 1965-1970 году были намечены новые направления в развитии сельского хозяйства( реформа Косыгина).Были повышены закупочные цены на продукцию совхозов и колхозов, уменьшились на налоги, увеличились посевные площади, был введён твёрдый государственный план, наконец, разрешено личное подсобное хозяйство.Большое внимание уделялось системе материального стимулирования, введена стабильная зарплата.Система хозрасчёта коснулась и этой отрасли. Появились свободные денежные средства, которые использовались для развития сельской инфраструктуры.
Результаты деятельности. реформирование сельского хозяйства дало временные положительные результаты, так как проводились в рамках всё той же командно-административной системы. К 70-м годам значительно ухудшился уровень жизни людей, многие товары продавались ь по талонам- то есть в ограниченном количестве.
Проведение социальной политики с целью повышения уровня жизни советских людей.
В 1967 году введена пятидневная рабочая неделя. Увеличились отпуска. Однако в целом положение народа оставалось тяжёлым, развитие лёгкой промышленности шло по остаточному принципу. Карточки на продукты питания- яркое тому подтверждение.
Продолжалось идеологизирование культуры.Особое внимание уделялось развитию науки, обеспечивающей военную мощь страны. Работали академики И.Тамм. А.Сахаров, Л.Арцимович.Продолжалось освоение космоса. Именно при Брежневе был осуществлён запуск автоматического корабля на Луну.Подконтрольными были гуманитарные и общественные науки. Все успехи страны приписывались партии.В 1966 году был переход ко всеобщему 10-летнему образованию. С 1978 ученика младших классов стали выдавать бесплатные учебники. СССР по количеству специалистов с высшим образованием занимала первое место в мире.
В культуре поддерживали произведения, прославляющие социалистический строй и подвергались гонениям деятели, позволяющие себе критику.
Сам Брежнев получил Ленинскую премию за книги, «написанные им»- «Малая земля» и « Возрождение», хотя над ними работали другие люди.
Именно в период Брежнева начинают работать величайшие мастера слова: В.Распутин, В.Шукшин, Ю.Трифонов. Ч.Айтматов, Р.Гамзатов; кинорежиссёры С.Бондарчук и Г.Данелия.
Во 2 половине 60-х годов начинается диссидентское движение. одним из направлений которого стало правозащитное движение. Требовали реального соблюдения Конституции СССР — предоставления свободы слова, печати, демонстраций. Появились листовки и книги « Самиздата»
Одним из самых значительных явлений было проведение Олимпиады в 1980 году, которая хотя и байкотировалась рядом стран Запада из-за вторжения СССР в Афганистан, но была проведена на высочайшем уровне.
Результаты деятельности. продолжалась политика идеологизирования культуры. Любая критики строя и власти преследовалась. Одновременно было создано много талантливых произведений искусства. Значительно повысился уровень образования в стране. СССР стал одной из самых образованных стран мира.
2. Внешняя политикаВзаимоотношения со странами Восточной Европы
В политике со станами Восточной Европы применялась«доктрина Брежнева об ограниченном суверенитете », суть которой в следующем. возможность применения угроз и даже силы. если страны будут вести внешнюю и внутреннюю политику, независимо от СССР.В итоге- осложнение отношений с некоторыми странами.1964- Китай предъявил претензии на территории, прекращена торговля.1967-военные столкновения на р. Уссури, полуострове Даманский.1968-«пражская весна », нежелание Чехословакии следовать указаниям СССР, ввод войск в Прагу.1979-началась война с Афганистаном.
1980-1981- подавление массового рабочего движения в Польше, даже готовилась военная интервенция.
Итоги деятельности. социалистического лагеря коснулся кризис, усилились конфликты, СССР продолжал вести политику давления на страны.
Взаимоотношения со странами Запада — нормализация отношений, «разрядка напряжённости».
Начало политики « разрядки напряженности», заключён договор о нераспространении ядерного оружия в 1968 году между СССР, США и Великобританией, договоры об ограничении стратегического вооружения ( ОСВ-1) в 1972, вооружения, соглашение о предотвращении ядерной войны в 1973, договор об ограничении ракет средней дальности в 1978.Серьёзным шагом по пути к миру стал Заключительный актсовещания в Хельсинки в 1975 году по безопасности в Европе, по которому зафиксированы важнейшие принципы взаимоотношений стран, среди них: нерушимость границ, территориальная цельность, отказ от применения силы.Результаты деятельности. меры по установлению разрядки напряжённости не всегда приводили к желаемым результатам. Сам СССР практически перечеркнул многие налаженные отношения введением войск в Афганистан в 1975 году, чем осложнил международную обстановку.
Поддержка развивающихся стран мира.
СССР поддерживал страны, освобождающиеся от колониальной зависимости и ведущие просоветскую политику. он помогал Ираку, Сирии, Ливии, Анголе, Афганистану и другим. Оказывалась политическая, экономическая и военная помощь, которая носила безвозмездный характер.Результаты деятельности. значительно увеличилось количество стран, проводящих просоветскую политику.
ИТОГИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИТаким образом, правление Л.И.Брежнева привело к застою в экономике, господству партийного аппарата в рамках командно-административной системы. Страна ждала перемен, которые начнёт в 1985 году М.С.Горбачёв.
Данный материал можно использовать, готовясь по теме: ЕГЭ С6 (№40) исторический портрет .
Автор: Мельникова Вера Александровна
Идея этой книги родилась у меня уже давно, около десяти лет назад. К тому времени у меня уже вышло несколько научных монографий по истории рабочего самоуправления в 1917 году и рабочего протеста в первый год строительства Советского государства. Те книги читались не только моими собратьями-историками, но и активистами рабочего и профсоюзного движения в России и других странах от Японии до Канады. Мне это было, конечно, приятно, но хотелось большего. Во-первых, хотелось выйти на более широкую аудиторию. Во-вторых, хотелось поделиться мыслями, а главное – переживаниями, которые невозможно втиснуть в рамки академической науки. И если уж в России даже поэт – больше чем поэт, то, тем более, историк в России может быть только гражданином и патриотом. На мое счастье, уже в те годы появилась и получила развитие так называемая художественная публицистика, а то и собственно историческая публицистика. В книжных магазинах книги этого жанра занимали целые стеллажи. И вряд ли случайно – многое в нашем прошлом остается актуальным и сегодня, является актуальным не только для исторической науки, но и для текущей политики.
Среди тем, не утративших свою актуальность, свое значимое место занимает время с 1964 по 1985 год. Мои детство и юность пришлись как раз на это время. Некоторые публицисты в годы «горбачевской катастройки» и в ельцинские «лихие девяностые» называли моих сверстников «детьми застоя». Видимо, хотели уязвить нас. Но, честно признаюсь, среди моих одноклассников, друзей с моего двора или секций, в которых я занимался, на это определение мало кто обижается, тем более – всерьез. А многие – наоборот – гордятся. Поскольку понимают, особенно после того, что произошло за последние десятилетия после завершения брежневского времени, что «застой» на самом деле являлся расцветом России – СССР. Так что, называя нас «детьми застоя», недоброжелатели нашей страны фактически называют нас детьми эпохи наивысшего могущества нашей державы. Никогда до этого в России не производилось столько станков и машин, предметов повседневного использования, хлеба и других продуктов питания. Наконец, никогда не производилось столько много и такого совершенного оружия, как тогда. Это было и остается для многих из нас предметом гордости.
Никогда прежде, по сравнению с временем мнимого застоя, наша страна так бережно не заботилась о благополучии своих граждан. Никогда прежде не обладала таким могуществом. Не являлась одной из двух сверхдержав. Наше поколение, собираясь в школу, стало свидетелем невиданного прорыва научной мысли – стыковки космических кораблей СССР и США. Отдыхая в Крыму, я своими глазами видел, как над нами пролетала стремительная, одна из самых ярких звезд – состыкованные «Союз» и «Аполлон». Так что мы являлись детьми не только застоя, но и 12 апреля 1961 года, дня космонавтики, когда наша страна превратила человечество в космическую расу. Наше поколение входило в жизнь в годы самой долгой в истории России мирной паузы. Мир, который нами воспринимался как естественное состояние, на самом деле стал следствием Победы, одержанной нашими дедами 9 мая 1945 года. Так что мы являлись детьми не только «застоя» и космического прорыва нашей Родины, но и Великой Победы. В общем-то, мы являлись детьми всей Советской эпохи… Ее последним поколением…
Да, многие из нас поверили миражам. Но вместо американских джинсов наше поколение и вообще все мы получили китайский ширпотреб. Да, многие из нас, вслед за поколением своих родителей, поверили сказкам о витринах, заваленных колбасой, не догадываясь, что это колбаса – из папье-маше и пластика. Вместо нее на нас обрушились «ножки Буша», которыми, без дополнительной обработки, можно морить тараканов и крыс. Да, многие из нас поверили мифам об американской мечте и свободе. Но вместо них нас ждали тоталитарные секты, международные террористы, законы магницких и финансовые советники чубайсов. Какое счастье, что мы не успели познакомиться с главными гарантами западной демократии и западного процветания – ковровыми бомбардировками, кассетными бомбами, крылатыми ракетами, бьющими по русским городам, беспилотниками, расстреливающими русские свадьбы, снарядам с обедненным ураном, миротворческими операциями НАТО по типу тех, которые испытали на себе Югославия, Судан, Ирак, Афганистан, Ливия…
И все же перестройка – не наш выбор. Когда она началась, мы только-только вступали во взрослую жизнь и ничего не могли противопоставить ее разлагающему и разрушающему движению. Нас, буквально как слепых щенков, вытрусили из уютного школьного гнезда в омут перемен. Многие утонули сразу. Многих, кто, казалось, выкарабкался, тупо перестреляли в лихолетье 1990-х годов. Но каждое преходящее в этот мир поколение имеет свою миссию, свою сверхзадачу. Такой сверхзадачей нашего поколения как последнего поколения Советской эпохи, безусловно, является сохранить и передать идущим за нами поколениям правду о нашем времени. Рассказать, как мы верили и во что верили. Как жили и для чего жили.
Именно эти мысли и настроения определяли мой выбор темы для новой книги. Изначально было понятно, что она не будет похоже на то, что мне приходилось писать прежде. Что мне, наконец, потребуется вырваться из размеренного ритма чисто научных монографий. Конечно, полностью переродиться в другого человека я не старался. Какие-то методы профессиональной работы историка, методы исторической науки мною использовались. Но теперь они дополнялись моими навыками публициста. Жанр исторической публицистики позволил мне не только собрать в единую картину факты истории СССР 1964–1985 годов, но и передать собственное отношение к ним. Для меня это было важно.
Поэтому я не торопился с завершением книги, делал большие перерывы в работе. Писал же я только в часы, когда воспоминания о том времени становились особенно живыми, когда память воскрешала не только факты, но пережитые чувства. Поэтому эта книга – не просто исследование или рассказ о периоде наивысшего подъема Красной Гипербореи, но и книга-исповедь. Это и книга-автобиография, хотя в ней нет практически ничего из пережитого мной лично. Но я ощущаю себя частью той замечательной эпохи, винтиком огромного часового механизма. И поэтому, рассказывая о своем времени, я рассказываю и о себе самом, о своем поколении, а главное – о той исторической Правде, которую мы сумели, несмотря ни на что, сохранить.
Глава IОбращаясь к события 1964–1985 годов, невольно задаешь себе вопрос: что это было в действительности – действительно «застой» или все-таки нечто совершенно иное, а именно время расцвета и стабилизации Красной Империи, уникальной Советской Цивилизации? Ответ на этот вопрос люди, к сожалению, дают исходя из своих личных, далеко не всегда бескорыстных, интересов. Для того чтобы по возможности избежать этого и остаться на почве объективности, нам следует заглянуть немного назад и пристально вглядеться в предшествующую эпоху, которую называют «оттепелью».
Формально «оттепелью» следует называть период отечественной истории, начавшийся после И.В. Сталина. Его смерть, что ни говори, означала крутой перелом в исторических судьбах нашего народа. Эпоха Сталина с ее достижениями, победами и массовыми политическими репрессиями навсегда уходила в прошлое. Предстояло решить, как жить дальше.
Собственно говоря, наметки будущего курса страны были заложены еще в последние годы жизни красного диктатора. Основными положениями должны были стать налаживание добрососедских отношений с ближайшими соседями, постепенное смягчение репрессивности советской системы и, самое главное, окончательное оттеснение партии, а точнее, партийной бюрократии, от реальных рычагов управления страной, передача их в руки профессионалов-государственников. Сталина раздражала безответственность и некомпетентность иных партийных деятелей. Поэтому он стремился оставить за партией исключительно функции идеологического контроля и работы с кадрами. Главным органом, от которого исходили бы предназначенные для безукоснительного исполнения указания, должно было стать не Политбюро (с 1952 года оно стало называться Президиумом) ЦК КПСС, а Совет министров СССР.
Сталин умер, и теперь проведение намеченного курса ложилось на плечи его наследников. На раскачку им было дано около десяти лет, память о которых жива до сих пор.
Послесталинское десятилетие получило в историографии неоднозначную оценку. Непосредственно в хрущевский период начинания тех лет, будь то в области сельского хозяйства, социальной политики или межнациональных отношений, оценивались всегда самым восторженным образом. В дальнейшем, уже после смещения Хрущёва, восторженные оценки сменились резко негативными, а многое из того, чем 1950-е годы вошли в историю, просто замалчивалось. Это касалось и процессов десталинизации, и внутрипартийной борьбы, и даже пресловутой кукурузной кампании. Замалчиванию подлежали все многочисленные ошибки, просчеты и прегрешения самого Хрущёва, его семьи и его окружения.
Только с началом горбачевской «перестройки» у историков вновь возникает интерес к «оттепели». Вместе с тем очень многие публикации о Хрущёве, увидевшие свет после 1985 года, не были свободны от банальной конъюнктурщины. Особенно сильно в перестроечной литературе оказался искажен образ самого Хрущёва. Этот персонаж нашей истории начал изображаться в самом радужном свете. Хрущёв представал со страниц полунаучных и публицистических произведений как мудрый, смелый реформатор и демократ, тогда как его противникам привешивали ярлыки ретроградов, консерваторов, а нередко – и палачей. Даже сейчас, когда прежние лакировочные оценки потеряли право прописки в серьезных исторических трудах, период 1953–1964 годов по-прежнему вызывает самые горячие дискуссии.
Различия в оценках «оттепели», существующие у разных авторов, вызваны той действительной противоречивостью и неоднозначностью процессов, которые определяли развитие советского общества в конце 50-х – начале 60-х годов прошлого века. Смерть Сталина открывала дорогу серьезным переменам в жизни советского общества. Все активнее разворачивалась ожидаемая многими либеральная перекройка режима… Процесс этот, однако, сильно отягощался соперничеством между наследниками ушедшего вождя, их стремлением занять его освободившееся место, добиться единоличной власти.
Наибольшие шансы в начавшейся еще у постели умирающего Сталина аппаратной борьбе имело несколько человек. Прежде всего, отличными стартовыми позициями располагал Г.М. Маленков. Ему достался важнейший пост председателя Совета министров. Именно этот пост сохранял за собой Сталин перед смертью, отказываясь быть генеральным секретарем партии. Затеянный Сталиным перенос центра тяжести с партийных на государственные органы именно пост предсовмина делал важнейшим в бюрократической иерархии. Возглавив Совет министров СССР, Маленков мог рассчитывать на поддержку государственной бюрократии. Кроме того он был очень силен в придворных интригах, его можно считать одной из ключевых фигур политической борьбы в верхушке советского истеблишмента еще с конца 1930-х годов. Слабой стороной Маленкова было отсутствие у него опыта самостоятельной руководящей работы: он никогда не возглавлял крупные партийные организации республиканского или областного уровня, находился на вторых ролях при Сталине.
Серьезным соперником борьбе за «майку лидера» являлся Л.П. Берия. Первые недели после установления коллективного руководства он был самым результативным игроком на политической шахматной доске. Берия располагал большим влиянием на правоохранительные органы и органы госбезопасности, являлся крупным хозяйственником. Обладая неоспоримым организаторским талантом, в годы Великой Отечественной войны и после нее он возглавлял самые трудные и важные участки государственной деятельности, всегда добивался весомых позитивных результатов (достаточно вспомнить хотя бы создание советской атомной бомбы). Берия, видимо, понимал, что его имидж «главного жандарма» не позволит стать официальным лидером страны. Но он вполне мог играть роль своеобразного «серого кардинала»: влиять на расстановку кадров, определять проводимый правительством курс. На это Берия и направил свои усилия.
В том, что предпринимал в тот момент Берия, в последние годы многие склонны видеть своего рода истоки нынешних радикальных реформ. Первым, с чего начал Берия, были попытки развенчать культ личности Сталина. «Главный полицейский Страны Советов» вовсе не ограничился символическими шагами. Берией было прекращено несколько нашумевших в прошлые годы политических дел: «мингрельское дело», «дело еврейского антифашистского комитета» и др. Радикальные меры принимаются для смягчения тюремного режима. Так, 4 апреля появляется приказ Берии «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия». Из тюрем и лагерей начинают возвращаться репрессированные в прошлые годы. Серьезные подвижки при Берии произошли также во внешней политике СССР. В частности, он требовал отказаться от строительства социализма в ГДР, вынашивал планы нормализации отношений с Югославией и т. д.
От борьбы за власть не отказывалась и «старая сталинская гвардия»: В.М. Молотов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян и др. Именно они выиграли от смещения Сталина больше других, не только избежав готовившихся против них репрессий, но восстановив все утраченные позиции в руководстве. Кроме того, Молотов был старейшим и наиболее авторитетным членом партийной верхушки. Именно в нем многие в Советском Союзе видели преемника Сталина. Большим авторитетом Молотов располагал также за рубежом.
По сравнению с этими могиканами и великанами советской эпохи позиции Хрущёва после смерти Сталина на первый взгляд выглядят просто ничтожными. Ему достался всего лишь пост секретаря ЦК партии, притом что по традиции, оставшейся со времени Сталина, заседания Президиума ЦК вел председатель правительства – т. е. Маленков. Но нужно знать Хрущёва, чтобы понять, как жадно он уцепился за представившуюся ему почти иллюзорную возможность прибрать к рукам высшую власть. Хрущёв представлял собой типичный образчик проходимца и карьериста, готового на все ради достижения цели. Свою политическую карьеру он начинал еще в годы Гражданской войны. До 1918 года состоял в партии левых эсеров. После их разгрома – перебирается в большевистскую партию. Настоящий карьерный взлет начинается у Хрущёва со времени совместной учебы в партшколе с женой Сталина Надеждой Аллилуевой. Используя выгодное знакомство, он начинает быстро карабкаться по служебной лестнице вверх. О его аппаратных способностях говорит уже тот факт, что в начале 1950-х годов он являлся единственным человеком в высшем партийном руководстве, который в 1920-е годы выступал в поддержку Л.Д. Троцкого.
Первым его шагом становится раздробление сил вероятных соперников, в первую очередь Берии и Маленкова. Берия и Маленков в последние годы жизни Сталина довольно близко сошлись, составляли собой успешный политический тандем. Первоначально Хрущёв решил поквитаться с Берией, который, видимо, хорошо знал роль Хрущёва в подготовке покушения на Сталина. Такого свидетеля оставлять было опасно. Кроме того, Хрущёв боялся Берию как сильного организатора производства и интригана. Свалив Маленкова, Хрущёв заставил бы Берию насторожиться. А справиться с ним в одиночку Хрущёв не мог даже и мечтать.
А вот совместно с Маленковым, двое против одного – при таком раскладе можно было бы и посостязаться… Каким-то образом Хрущёву удалось убедить остальных членов высшего руководства в том, что Берия за их спиной готовил государственный переворот с целью установить в СССР полицейского государство. Подозрительность времен Сталина все еще была жива в умах многих руководителей, поэтому добиться своего Хрущёву было не так уж сложно. Ему удалось даже убедить в опасности со стороны Берии самого Маленкова, власть которого во многом держалась именно на поддержке главного чекиста. Позже Хрущёв сам признавался, что не раз нашептывал Маленкову на ушко: «Неужели ты не видишь, куда клонится дело? Мы идем к катастрофе. Берия подобрал для нас ножи» 1. И Маленков дрогнул.
Свой заранее выверенный удар Хрущёв нанес в июне 1953 года, сразу же после возвращения Берии из ГДР, где по поручению партии он усмирял народные выступления против советской оккупации (хотя сам Берия последовательно выступал за подлинную демилитаризацию Германии – такова злая ирония истории!). Берии были приписаны самые страшные по тем временам грехи. Его обвиняли в стремлении достичь сговора с империалистами за счет социалистических преобразований в Восточной Европе, в неуважительном отношении к усопшему вождю, ошибках в национальном вопросе и т. д. Уже в это время Хрущёв начал усиливать свои позиции. Своим коньком он делает заманчиво звучавший лозунг возвращения к ленинским традициям. Но под этим Хрущёв умело скрывал не стремление вернуть некоторые демократические нормы партийной жизни, а совсем-совсем другое. По сути, выдвигая этот лозунг, Хрущёв подвергал ревизии решения XVIII и XIX партсъездов, курс на усиление роли государственных органов в противовес партийным. Хрущёв, как истинный левак, не мог допустить ничего подобного, тем более что, став секретарем партии и не получив никакой государственной должности, он мог опереться только на партбюрократию, поэтому должен был свято блюсти ее интересы, защищать все ее претензии на высшую власть в стране.
Соответственно этой хитроумной, но порочной стратегии Хрущёва главные обвинения Берии касались его желания якобы поставить интересы тайной полиции над интересами партии. В действительности Берия только осуществлял принятые раньше на этот счет решения, выполнение которых в последние месяцы Сталина из-за его личных качеств несколько притормозились. Берия активно осуществлял департизацию органов милиции и государственной безопасности. Изгонял назначенных в них за последнее время политических комиссаров-соглядатаев. Аналогичную политику Берия проводил и в отношении всей системы управления, поскольку был против вмешательства партократии в решение политических вопросов. Особый страх соперников Берии вызвали его меры по повышению исполнительской дисциплины партийных руководителей на местах и привлечение к этому органов госбезопасности, что в конечном итоге и стало подоплекой обвинений Берии в подготовке государственного переворота.
Наиболее распространенная версия о конце карьеры Берии во всех своих вариантах утверждает, что он был арестован прямо на заседании Президиума ЦК КПСС. В его аресте приняли участие заместитель министра обороны маршал К.Г. Жуков, командующий Московским военным округом генерал К.С. Москаленко и другие высшие офицеры. После этого по его делу прошло короткое следствие, и он был расстрелян. Но есть и другие версии, согласно которым Берия был расстрелян сразу же после ареста, или даже вообще до начала заседания Президиума, а уже все последующие события, связанные с официальной версией заключения Берия под стражу и судом над ним, являются не более чем фальсификацией. В любой версии арест Берии выглядит заштатным государственным переворотом. Подготовка его отстранения от власти готовилось Хрущёвым тайно, с нарушениями всех норм партийной этики. Само смещение Берии было проведено с применением силы. Судилище над ним – пример вопиющего беззакония. И хотя оценка деятельности Берии никак не может быть положительной, но это не изменяет существа разыгранного Хрущёвым фарса.
Удаление с властного олимпа Берии имело и свои неоспоримо позитивные последствия, среди которых в первую очередь – это ограничение роли силовых органов. Уже само по себе это существенным образом корректировало модель послесталинской политической системы СССР, придавая ей более цивилизованные формы. Однако самого Хрущёва волновало совсем иное – он все еще не дотягивал до роли единоличного руководителя Красной Сверхдержавы, поскольку после устранения Берии во главе страны по-прежнему оставался Г.М. Маленков. Сам Маленков в целом поддерживал проводимый Берией курс на преодоление культа личности Сталина. В рамках этого курса он осуществил несколько важных мероприятий, которые могли бы в дальнейшем серьезно ускорить развитие советского общества. Так, существенно дальше, нежели Берии, Маленкову удалось продвинуться в деле реформирования правоохранительной системы. Он настоял на ликвидации всех чрезвычайных внесудебных органов, продолжил процесс реабилитации. В частности, было пересмотрено «ленинградское дело» (при этом, правда, нигде официально не упоминалось, что среди его инициаторов фигурировал и сам Маленков). Прежде всесильное Министерство государственной безопасности было поставлено под контроль партии и правительства, сужены его права, а в 1954 году оно вообще было преобразовано в Комитет государственной безопасности при Совмине СССР.
Немало решительных шагов было предпринято Маленковым также в области народного хозяйства. С одной стороны, он продолжал приводить некоторые особо популярные в народе мероприятия сталинского времени. При нем, в частности, было осуществлено последнее (по крайней мере – пока) в истории нашей страны радикальное снижение цен, чего после смещения Маленкова больше никогда не случалось. С другой стороны, начались серьезные экономические преобразования, быстро снискавшие поддержку Маленкову у преобладающего числа рядовых советских граждан. Реформаторские подходы к народному хозяйству были сформулированы Маленковым в августе 1953 года в его речи на сессии Верховного Совета СССР. В ней впервые за многие годы официально предусматривалось приоритетное развитие легкой промышленности, производство товаров народного потребления. Социальная переориентация экономики сопровождалась вводом в эксплуатацию нового жилья, повышением зарплаты. Улучшилась жизнь сельчан, поскольку Маленков пошел на беспрецедентное повышение закупочных цен на сельхозпродукцию. Лозунгом главы советского правительства стало достижение в стране изобилия.
Однако Хрущёву удалось серьезно укоротить период, в течение которого Маленков оставался главой правительства. Маленков в целом поддерживал начатый Сталиным еще до войны и поддержанный Берией процесс постепенного перераспределения властных полномочий в пользу государственного аппарата в ущерб аппарату коммунистической партии. Это решительно не устраивало многих советских функционеров, привыкших связывать свое собственное будущее с партийной карьерой. Выразителем этих настроений и старался быть Никита Сергеевич. В этом ему помогло несколько «ошибок» самого Маленкова. Прежде всего Маленков, стремясь к последовательной десталинизации и департизации советского общества, высказался за разделение двух постов – лидера партии и лидера государства. За собой он оставил должность предсовмина, которую, вслед за Сталиным и Берией, считал наиважнейшей на современном этапе. Хрущёву вручалась, как, по всей видимости, представлялось Маленкову, заштатная, чисто декоративная роль руководителя партии. Первоначально это даже не было оформлено официально. Только после смещения Берии, на сентябрьском пленуме ЦК КПСС, Хрущёв получает заветный пост первого секретаря. По справедливому замечанию историка Ю.В. Емельянова, членов партийного руководства не смутило даже то обстоятельство, что пост первого секретаря не был предусмотрен уставом КПСС. Видимо, увлекшись возней по переделу сталинского наследия, они совершенно не задумывались над тем, к чему могут привести подобные неуставные решения 2 .
Как показало очень скорое будущее, Маленков недооценил не только «бойцовские качества» Хрущёва, но и весомость «ленинского наследия» в виде всесильной партийной бюрократии. А этой бюрократии совсем не улыбалась начатая Сталиным и продолженная Маленковым политика ограничения роли партноменклатуры и повышения ответственности партийного руководства перед страной. Само по себе избрание Хрущёва первым секретарем, как показывает историк Ю. Жуков, означало реванш и возвращение во власть самых консервативных кругов партийного руководства. Заодно с этим в полном объеме возобновлялись отмененные было Маленковым привилегии для партийного аппарата. Возрождалось право партийных чиновников принимать самые разнообразные решения, очень часто бесконтрольные и безответственные 3 .
Став наконец не только формально, но официально руководителем партии, Хрущёв сумел использовать все преимущества своего нового положения. Отныне в борьбе за сталинское наследие, Хрущёв, как и сам Сталин после смерти Ленина, сумел обеспечить себе контроль над партаппаратом. Первое публичное столкновение между двумя лидерами произошло на совещании по кадровым вопросам уже в ноябре 1953 года. Главный пафос речи Маленкова заключался в решительной борьбе с бюрократизмом «вплоть до его полного разгрома». Он говорил о «перерождении отдельных звеньев государственного аппарата», «выходе некоторых органов государства из-под партийного контроля», «полном пренебрежение нуждами народа», «взяточничестве и разложении морального облика коммуниста» и других вещах, вызывавших раздражение и панику среди собравшихся. Ф.М. Бурлацкий вспоминал, что после выступления главы Совета министров в заде стояла гробовая тишина, которую прервал живой и, как показалось Бурлацкому, веселый голос Хрущёва: «Все это так, конечно, верно, Георгий Максимилианович. Но аппарат – это наша опора». «И только тогда раздались дружные, долго не смолкавшие аплодисменты», – описывает финал этого драматического эпизода Бурлацкий 4 .
Окончательно судьба председателя Совета министров СССР решалась на январском Пленуме ЦК КПСС 1955 года. На нем со стороны Хрущёва в адрес Маленкова прозвучали безапелляционные обвинения в популизме и правом оппортунизме. Разгрому подверглись его важнейшие инициативы во внешней политике, а также многие начинания в области экономики. В феврале 1955 года Маленков наконец оказался в «досрочной» отставке 5. На его место предсовмина временно был назначен бесцветный временщик Н.А. Булганин, а в 1958 году – наконец сам Хрущёв.
Однако и после успеха очередного государственного переворота, направленного против Маленкова, принципы коллективного руководства, провозглашенные вскоре после смерти Сталина, все еще формально оставались в силе. За вычетом Берии и Маленкова на высших постах в государстве и партии оставались многие прежние соратники Сталина, которые имели не меньшие амбиции, чем Хрущёв. Для того чтобы упрочить свою власть, Хрущёву требовались нестандартные, масштабные политические инициативы. И у Хрущёва хватило решимости пойти на них. Переломным событием в плане борьбы за власть становится XX съезд партии, на котором центральным событием явилось выступление Хрущёва с погромной критикой Сталина, и принятые по этому вопросу партийные документы. Это событие можно назвать эпохальным, поскольку наконец партноменклатуре удалось окончательно дискредитировать Сталина и проводимую им в последние годы своей жизни политику. В первую очередь это касалось особенно тревожащего партаппарат сталинского курса на департизацию государственной власти. Разоблачение культа личности, призывы реанимировать дело Ленина, вернуться к идеалам Октября, безусловно, были ориентированы на возрождение романтических традиций революционного прошлого, а следовательно – и на укрепление роли партии не только в государстве, но и в обществе в целом.
Историк Ю. Жуков именно в этом возвращении всевластия партаппарата видит «истинный смысл XX съезда» 6. Во всяком случае, со времени XX съезда КПСС результат конфликта основных политических сил в лице государственного и партийного аппаратов за право доминировать в обществе был, без всяких сомнений, предрешен. Последний раунд политической борьбы за сталинское наследие приходится на первые месяцы после XX съезда. Группа высших советских чиновников обвинила Хрущёва в действиях, способствующих разрушению страны. В эту группу входили такие разноплановые, в прошлом нередко конфликтовавшие друг с другом политики, как Молотов, Каганович, Ворошилов, Булганин, Шепилов, Первухин. В июне 1957 года на заседании Президиума ЦК КПСС Молотов и Маленков неожиданно потребовали отставки Хрущёва. Их поддержало большинство членов Президиума. Однако Хрущёв отказался подчиняться. Опираясь на армию, в частности на Жукова, и на КГБ, Хрущёв в экстренном порядке собрал Пленум ЦК партии. В состав ЦК входили уже не самостоятельные политики, как в Президиум, а назначенцы Хрущёва, заведовавшего кадровыми вопросами. Закономерным итогом Пленума стали разгром «антипартийной группы» и гонения, начатые на ее членов. Один из участников той битвы гигантов Каганович позже так охарактеризовал произошедшее: «Это была антипартийная, антиленинская расправа со старыми деятелями партии и Советского государства, расправа за критику Первого секретаря ЦК Хрущёва, возомнившего себя незаменимым» 7 .
В период борьбы с Берией и «антипартийной группой» Хрущёву неоднократно приходилось обращаться за помощью к армейскому руководству. В результате резко возросло влияние министра обороны Г.К. Жукова. Для окончательного закрепления своего всевластия партноменклатуре необходимо было разгромить последнего конкурента в лице офицерства, дискредитировать и убрать с политической арены его наиболее авторитетного лидера. Особенно тревожило Хрущёва стремление Жукова ослабить контроль над армией со стороны политработников и руководящих органов КПСС, что никоим образом не вписывалось в курс Хрущёва на «реабилитацию» и «восстановление в правах» коммунистической партии. Выждав благоприятный момент, Хрущёв нанес по Жукову удар на уничтожение. Во время отсутствия маршала в Москве он был смещен с поста министра обороны и обвинен в раздувании культа своей личности, а также в непомерном преувеличении своей роли в годы Великой Отечественной войны – Хрущёву не давали покоя лавры народного полководца. Оценивая действия по смещению Жукова, не следует, конечно, забывать, что Жуков действительно был человеком вспыльчивым, грубым, до предела эгоистичным, совсем не разбирался в вопросах политики, но это трудно считать основанием для его опалы, тем более учитывая отношение к нему со стороны народа и армии.
Современный либеральный историк Пихоя совершенно точно оценивает случившееся в своей монографии: «С отставкой Жукова, – пишет он, – из политической жизни был устранен последний государственный институт, пытавшийся претендовать на известную независимость от партаппарата. МВД во главе с Берией, Совет Министров во главе с Маленковым и Булганиным и, наконец, армия с Жуковым были последовательно повержены аппаратом ЦК КПСС»… во главе с его непререкаемым лидером Никитой Сергеевичем Хрущёвым 8. Время, когда политика была полем действия отдельных личностей, безвозвратно уходило в прошлое. Наступало время самодержавия партийного аппарата, по определению Пихои, «коллективного героя» советской истории последующих лет.
